Однажды в Новогоднюю ночь в библиотеке

Библиотека. 31 декабря. Вечер. Здание опустело и только едва теплится окошко у дежурного. Приближается полночь, в темных помещениях тихо и только яркая  луна бросает полосы света на стены и пол.

В углу старинные часы заскрипели и завздыхали, приготовившись пробить последние секунды уходящего года. Прозвучал заключительный бой и, наверху, открылась дверца. Птичка и не думала произнести свое извечное ку-ку, а начала оглядывать помещение и недовольно крутить головой.

– Ну, что. Так и будем молчать? – промолвила она. – Один раз в году возможность не притворяться инвентарем и единицами хранения и чего-то ждете.

– А о чем говорить? В прошлый раз чуть не передрались. Страницы друг у друга повыдирали. – произнес толстенный том. – Все выясняли, кто главнее и кто нужнее. Полная чепуха. И все эти анархисты – методическая литература. Склоку затеяли. Сегодня им слова не давать и не слушать.

– Вы еще кому-нибудь запретите высказаться? – пропищала с вызовом полка  тонких детских книжек.

– Кхе-кхе, – не обращая внимания на выпад, продолжил том – надо навести парадак. Выбрать председателя, обозначить повестку, голосование провести, давать высказаться в первую очередь увесистым изданиям, а не всякой легковесной мелюзге.

– Вы еще «Капитал» в председатели двинете,- пробормотал кто-то неразличимый в темноте.

– А что ж и «Капитал», реальный кандидат. Его сколько лет множество читателей штудировали, … и верили.

– Нет, нет, не пойдет – быстро произнесла медицинская литература,- «Капитал» не самостоятельная фигура. За ним, вот этот, с бородой стоит. А в бороде, как известно, каша после еды остается. Негигиенично. Хватит с нас и реальных посетителей. Вечно ходят с немытыми руками. Я бы универсал выпустила – в библиотеку пускать только после горячего автоклава с хлоркой. Если уж совсем без читателей нельзя обойтись. А еще и микробы с грибками разносят. Нет, я решительно против «Капитала».

– Давайте кого-нибудь из научной литературы. Вот книжка Хокинга, про астрономию кажется. Понятного мало, а копает глубоко. Правда, книжка тонковата, зато автор мировая величина.

– Что у нас своих ученых не хватает, – просипел Справочник слесаря – водопроводчика. – Меня как-то носили в Академию Наук, так там ученые туда-сюда, так и снуют. И туалеты кафелем обложены. Только курят много. Что же у них трудов нет? Небось, если не академики, то члены, как их там, … корреспонденты. А корреспонденты известное дело, только и делают, что пишут.

– Вы бы помолчали, сэр – высокомерно произнес том «Воспоминаний» Черчилля. -Чтобы председательствовать, для этого дар должен быть. Вот мой автор, уж столько напредседательствовался. Все его знают. И я могу возглавить наше собрание.

– Личные выдвижения не рассматривать,- бросилась в бой спортивная литература. –Только от стеллажей или, в крайнем случае, полок. Вот у нас и борцы, и лыжники на подъеме. Предлагаем в председатели «Солдатское многоборье».

– Нам только и не хватало борцов на лыжах, – опять пробормотал кто-то неразличимый в темноте.

– Опять анархия началась, – произнес толстенный том. – Дело важное, а времени мало. Давайте сначала определим тех, кто не может возглавить и повести. Рассматриваю и определяю – детская литература – мелко и несерьезно. Отпадает. Научная литература – сухо и заумно. Отпадает. Пусть в референтах побудет, если понадобится. А то на этих генетиках и кибернетиках в такие дебри зайдем, что и до  конца ночи не выберемся.

Спортивная литература – сила есть, ума не надо. Отпадает.

Про методическую я уже говорил – анархисты, да еще с бонапартистскими замашками. Отпадает.

Историческая литература – отпадает. Опыт истории учит, что история ничему не учит.

Художественная – домыслы и легкомыслие. Отпадает.

Иностранная  – кто ее поймет? Отпадает.

Что же остается? Вот предлагаю – сельскохозяйственную литературу. И всем близко и запах хороший.  

Но тут поднялся невообразимый крик. Отвергнутая литература объединилась, толстенный том был свергнут со своей полки и заброшен под отопительную батарею.

– Предлагаю создать Директорию и выдвинуть представителей. – произнес Учебник по маркетингу.

Все общество разбилось на полки и стеллажи и занялось обсуждением и выдвижение в Директорию.

Детская литература, как самая веселая и легкая, быстро остановилась на «дяде Степе». Хоть и детская, зато выдвиженец самый высокий будет, да еще и ветеран войны. Правда «Том Сойер» уговаривал все бросить, уйти в пираты и на плотах плыть на Марс.

Историческая литература, после долгих и непродуктивных дебатов, решила выдвинуть многотомного Ключевского с условием – один том один голос.

Научная литература – «Происхождение видов» Дарвина. – Мы им на собрании докажем, кто от кого произошел.

Спортивная литература забаллотировала «Солдатское многоборье» и выдвинула, к удивлению, «Акупунктура и иглоукалывание». Поручили тонко подходить к вопросам и добираться до самых глубин.

Художественная литература не смогла никого выбрать. Разбилась на кланы и объявила видовую войну. Детективы устраивали засады на дамские романы, фантастика запускала ракеты и космических монстров на производственные романы, воспоминания удалились в опиемокурильню, шпионы сражались с пиратами, а военные книги сдались в плен любовным. И только книги Пушкина мирно  обсуждали с книгами Шекспира размеры стихотворных строк и сравнивали словарные запасы.

А время шло и уже никто не мог толком сказать для чего председатель, Директория и вообще для чего собрание. После всеобщего крика и гама решили направить делегатов в книгохранилище и добрать ума у других. Мол находятся в темноте и молчат – значит большим умом зашибли. Делегатами назначили «Гиперболоид инженера Гарина», для освещения и противодействия неожиданностям, «Мемуары» Ларошфуко, за язвительность мысли и знание политеса, и «Лето Господне» Шмелева, за ясность и душевный трепет.

А пока объявили перерыв и вольную дискуссию.

И сразу выявились старые противоречия. Кто больше востребован, кто нужнее, кого читатели больше любят, кто лучшее место занимает. Первенство сразу заявила школьная и учебная литература. – Без нас и до вас не доберутся. Мы начало всему! Нас еще на папирусе писали. У нас родословная тысячелетняя. Перед нами вы все молодежь несмышленая.

Такие наглые притязания на какое-то время ввели всех в легкий ступор, но общество быстро оправилось и потребовало доказательств. И доказательства были предоставлены. – У кого больше всего замусолены страницы? У кого больше всего порваны корешки и обложки? У кого больше всего исписано листов и вырвано страниц?

Попытки вмешаться в спор Детективам, по части потрепанности и замусоленности, были отвергнуты со ссылкой на плохую бумагу и типографскую работу.

Спор был нарушен скромной «Азбукой». –  А из чего состоите вы все? Кто помогает делать первые шаги к вашим сокровищам? –

И все собрание единогласно признало «Азбуку» старшей сестрой, а детскую библиотеку – главной библиотекой. Даже полные собрания сочинений в кожаных переплетах с золотым тиснением сановно покивали – Да, здесь истоки для всех.

А между тем вернулись делегаты и доложили, что мудрецы из книгохранилища сказали, что такими мелкими темами они заниматься не будут. Все вопросы решайте сами. А они заняты подготовкой к Футурологическому конгрессу, на котором будут обсуждаться будущее книги. Что будет в будущем – бумажная книга или электронная книга?

– Какая электронная книга? Что нас по проводам будут передавать? Что мы будем так же действовать, как утюги или скороварки? – зашумело общество.

Эта новость повергло всех в уныние. Только детская литература весело приплясывала и высказалась – Детей к электричеству не подпускают, так что нам за будущее не надо беспокоиться.   

– Глупцы, – прокашлялся конволют, посвященный Иосифу Волоцкому, – глупцы! Кто же заменит настоящую книгу. Эти электронные дрыгалки на экране? Да никогда! Уж поверьте мне на слово, а я много чего повидал, – книга, да пребудет в веках. И так же будут приходить жаждущие знаний и смысла житейского, так же будут приходить большие и малые, так же будут приходить ученые и несмышленыши. И будут вас держать на руках, и искать ответы на свои вопросы, и упиваться вашим запахом, и смеяться и плакать. И чего тут обсуждать. Все мы толстые и тонкие, мудрые и веселые, с обложками и без. Все мы востребованы и нужны. Вот это главное. А остальное – пустяки и мелочь.

Начало светать и книги побрели на свои места. Помогая взобраться на верхние полки, поддерживая дряхлых. И не было среди них старших и младших.

Так закончилась еще одна волшебная новогодняя ночь.